Автор: Александр Петрович Краюшкин.
С прискорбием сообщаем, что 26 января 2023 года в Нижнем Новгороде на 92 году ушел из жизни Пётр Фомич Краюшкин, пилот первого класса Коми УГА. Он достойно прожил долгую и счастливую жизнь, в которой авиация до самых последних дней занимала самое большое место. Это тот самый случай, когда выбранная профессия пилота идеально подходит человеку, который относился к ней с душой и любовью, а профессия в ответ доставляла ему радость.
Пётр Фомич Краюшкин родился в семье донского казака Фомы Мироновича Краюшкина (1906) и казачки Фетиньи Ивановны Краюшкиной (Симоновой) (1906) на Сидоровке 5 июля 1931 года. В семье было четверо детей: Пётр, сестра Евдокия (1928), брат Федор (1937) и сестра Александра (1941).
Сначала жили в казачьем курене на Сидоровке (сейчас сразу справа от этого самого места находится мост через реку Гнилую из Морозовска), который семья прадеда старообрядца Агафона сына Николаева Краюшкина обустроила в 1878 году после получения разрешения на переезд вместе с семьей тестя Семена сына Климова Сенина из станицы Новоалександровской (с 1686 по 1868 – станица Островская) Усть-Медведицкого округа, где предки жили, как минимум, с 1730 года. Вместе с ними из Новоалександровской переехали семьи Артема Иванова Гордеева, Матвея Лазарева Вершинина, Лазаря Артемова Буянова, Михаила Евтеева Бурмистрова, Ивана Александрова Фролова, Ивана Михайлова Ильичева, Тимофея Акимова Буянова и Фрола Антипова Кузнецова.
Казаки рода Краюшкиных исправно несли службу в Войске Донском. Дед Петра Мирон в возрасте 42 лет был призван в 28 Донской Казачий Полк сразу после начала Германской войны в 1914. По возвращении в 1918 году воевал в составе корпуса генерала Мамантова с сыном Никифором. Никифор в том же году погиб от красноармейской пули в боях под Царицыном, и его сыну Захару Луценко (фамилия по отчиму) 1916 года рождения еще долго припоминали, на чьей стороне воевал отец, из-за чего он не мог устроиться на работу. Позже прошел всю Финскую и Отечественную войну и жил с женой фронтовичкой Анной Михайловной рядом с Сидоровкой.
В бою под Новочеркасском в 1920 году Мирона ранило и придавило убитым конем, под которым он пролежал несколько часов. Началась гангрена, и левую ногу чуть выше колена отняли в госпитале. Выздоровев, вернулся домой, но тут посыпались угрозы вплоть до расстрела. От репрессий спасли добрые отношения со станичниками. В частности, за него заступился Никифор Софронович Саленко (позже был председателем районного исполкома). Видимо, вспомнили, что Мирон не выступал за расстрел «красных» казаков в Пономареве. Хотя расказачивание коснулось многих. Так, например, дед Петра по матери Симонов Иван Фатеевич в Германскую был ранен в голову и получил сильную контузию, отчего сильно хромал и не мог полноценно работать одной рукой, поэтому в Донской армии не мог воевать просто физически. Решил отступать с белыми войсками, но в районе Морозовска уходивших станичников настигли войска Красной армии. Ивана Фатеевича сильно избили, скарб отобрали и оставили лежать где-то в канаве. Об этом сообщили родственникам, которые и привезли его домой. Кстати, имущество конфисковали, начиная с волов и заканчивая оградой. Расказачивание в Милютинской продолжалось вплоть до 1937 года, когда казаков держали в бараках на месте новой больницы. В 1946 году из всех вернулся лишь один Сидоров с Сидоровки, отбывавший срок на Колыме.
На Сидоровке семья Краюшкиных пережила голод 1932-33 годов, когда в еду пришлось добавлять купырь, козелики и жибрей. К сожалению, не все выжили – умерли обе бабушки (Капитолина Кузьминична Краюшкина и Епистиния Ивановна Симонова) и трехлетняя двоюродная сестренка Степанида.
В 1934-1935 году семья Фомы вместе с дедом Мироном Агафоновичем переехала жить на хутор Старо-Кузнецов рядом с Голиковым мостом. Хата, которой, по меньшей мере, лет не менее ста тридцати, стоит до сих пор. Как и высоченные вербы, которые выросли из прутиков, посаженных Мироном с внуком Петром. Жили, как все казачьи семьи: чтили традиции и законы старообрядчества, собирались с родственниками вместе на церковные праздники, пели казачьи песни, тем более, что дед Мирон был запевалой и замечательно пел, и это пение от него перенял внук Поликарп Андреевич и правнук Владимир Поликарпович. Речка Гнилая, пока не запахали поля, была чистая, широкая и всех кормила рыбой. У реки всегда всходило много синих подснежников. А еще весной было очень много лазоревых цветов (тюльпанов, как говорят сейчас) рядом с дорогой в Морозовск километра через два к югу от Сидоровки. Лазорики были крупными и крепкими.
В детстве Пётр играл, в основном, с сидорянскими – двоюродными братами Политом и Игнатом Краюшкиными, Стефаном Зиновьевым, Яковом Февралевым, Василием Ефимовым, Василием Голиковым, Иваном (Политовичем) Юдиным, Владимиром Тесля.
В 30-е годы на Сидоровке тогда стояли дома, в которых в следующем порядке жили:
— Эстонец Моист и Махора Филимонова,
— Февралевы,
— Переходкины,
— Сорвилов Пётр Иванович 1880г (инвалид 1-й мировой войны – отчего хромал) с женой Екатериной и сыном Иваном 1914 года (напротив Сорвиловых через реку жили Карташовы),
— Краюшкин Мирон Агафонович с семьей,
— Зиновьевы,
— Быкадоровы,
— Краюшкин Андрей Миронович с семьей,
— Краюшкин Поликарп Агафонович с семьей (ранее на этом месте жили Косачевы, уехавшие позже из станицы, а напротив — семья Череватенко),
— Краюшкин Иван Миронович с семьей,
— Заверюхины,
— Дунайцевы,
— Корневы,
— Саленко,
— Лебедевы,
— Земцовы (после войны на их месте поселились Голиковы),
— Свиридовы (дед Свирид).
В 1941 году пришла война, и отца Петра Фому Мироновича Краюшкина 3 августа 1941 призвали в РККА. Первоначально он находился на сборах в военном лагере начальной подготовки под Морозовском за 35 километров, куда Пётр только сам ходил пешком три раза и также с сестрой Евдокией повидаться с отцом до момента отправки на фронт в сентябре месяце. Сохранилась фотография с уходившими вместе с Фомой Мироновичем на войну Беклемешем с хутора Образцова и еще одним земляком по фамилии Ткачев. Мама, Фетинья Ивановна осталась одна с детьми. Младшей дочери Александре было тогда всего лишь 6 месяцев. Весной 1942 года отец, стрелок 389-го стрелкового полка 176-ой стрелковой дивизии 12-ой армии, в боях под Дебальцево был контужен и пролежал около двух суток на морозе. Был эвакуирован в госпиталь в Сталинграде, где ему ампутировали несколько пальцев ног из-за сильного обморожения. Мать прошла все госпитали Сталинграда и чудом нашла мужа. Это был последний раз, когда они свиделись. Вскоре началась оккупация, и связь прервалась. Сведения из архива Министерства Обороны появились только в конце 2000-х, из которых стало ясно, что Фома Миронович вернулся из госпиталя в Ленинграде после второго ранения в свой 947-ой стрелковый полк 268-ой стрелковой дивизии 67-ой Армии 05.01.1943. И почти сразу же погиб во время прорыва блокады Ленинграда с 12 по 18 января в районе Невского пятачка. Из донесения штаба 67-ой Армии следует, что, несколько тысяч солдат погибли только за 10 дней в январе 1942, и похоронены они в 20 братских могилах, от которых уже в 1960-е годы остались только холмики. Братскую могилу за номером 17, где было захоронено 1422 бойца, включая Фому Краюшкина, поисковому отряду удалось отыскать и с почестями в присутствии родственников перезахоронить только в 2014 году. Краюшкины были на этом траурном событии.
Поднимать семью Фетинье Ивановне Краюшкиной в оккупацию и в послевоенные годы пришлось одной. Конечно, было нелегко в 40 лет. Всё время, как и большинство односельчан, она проработала в колхозе, где труд оплачивался из полученного урожая из расчета мешка зерна на человека в год (около 200 гр в день). Основным источником было свое хозяйство, на которое едва хватало времени.
В начальные классы Пётр ходил в школу на Гамзинке, а затем с пятого класса начал ходить в Милютинскую. После освобождения от немцев школьные занятия проходили в шести маленьких домиках, которые были на стороне школы от перекрестка Красноармейской и Павших героев, так как немцы все большие здания, в том числе школу, разбомбили. Школа располагалась в нескольких домиках. В 8-10 классе всего училось 15 человек. Вместе с ним учились Лукаценко Николай Маркович, Гусев Сергей Степанович, Титовец, Тюрьморезова (Кременскова) Клавдия Алексеевна, Лукашова, Быхова (с Тернового), Курносова Анна, Белокобыльская (с Лукичей), Толоконцева, Солодышева, Волкова (с Николовки), Кривова (с Николовки), Мищенко (с Николовки). В военные и послевоенные годы бумаги не хватало, и школьный материал приходилось запоминать в классе на память. Как результат, Петр развил отличную память и помнил многие факты до мельчайших подробностей до конца своих дней.
Пётр Краюшкин закончил 10 классов в 1949 году. Прочитал объявление о наборе в лётное училище и стал собирать документы. Из деревянного ящика смастерил чемодан. Ехать было не в чем, и мать купила пиджачок. В дорогу набрал яблок из сада и утром отправился в Морозовск. Сразу купить билет не удалось, так что пришлось ждать следующего дня. В парке рядом с железнодорожным вокзалом по вечерам играл духовой оркестр. Когда все разошлись, прилег на скамейку и заснул. Утром обнаружилось, что кто-то утянул из-под головы пиджачок с деньгами. На счастье в очереди за билетами случайно встретился дальний родственник участник войны армейской форме с медалями Юдин (предположительно Федосей), двоюродный брат жены двоюродного брата Поликарпа. Поехали, говорит, вместе в Ростов. Остановились у племянницы Климента Зиновьева. Спали на полу. Пошли сначала в парк на Ворошиловском (или Буденовском) проспекте, где племянница Климента угостила газированной водой, которой она торговала. Попробовал ее в первый раз в жизни – очень понравилось.
Управление Гражданской Авиации было рядом, на улице Морская. В Управлении прошел мандатную комиссию, а в санчасти при аэропорту — медкомиссию. В санчасти познакомился с рыжим земляком с Милютинского района (кажется, с Селивановской), которого по здоровью определили только в Троицкое авиатехническое училище в Челябинской области. Тот предложил: «Давай вместе в Троицк. Вдвоем все же лучше». По состоянию здоровья комиссия определила Пётра в Краснокутское летное училище, но уговор дороже денег, и Пётр отказался в пользу Троицка. Комиссия сожалела, но в все-таки дала добро. На обратную дорогу денег не было, так что пришлось вдвоем ехать на подножке поезда, где и были обнаружены контролерами. Но после рассказа о поступлении были с миром отпущены домой.
Наступило время готовить документы, но не тут-то было – паспорт не отдают. В колхозе рабочих рук не хватало, и паспорта детям колхозников правдой и неправдой не давали. Помог учитель по математике и одновременно директор школы Григорей Петрович Галина, который вместе с Петром два дня ходил в сельсовет уговаривать власти. А по математике у Петра была пятерка. Документ все-таки выдали, но пришлось до самого отъезда потрудиться в колхозе.
И вот наступило время отправляться в путь. За два дня до отъезда приезжает из Селивановской некто Владимир Харченко и говорит: «Сообщили, что ты едешь в Троицк. Я тоже». Так с Харченко подружились и учились вместе, а тот рыжий парень по иронии судьбы на учебу в училище так и не приехал, только сбил с толку. Уже позже, в 70-е годы, летая на Ан-12 Пётр встречал Владимира в Ташкенте, где последний летал бортмехаником на Ил-18.
Пётр Краюшкин вспоминает: «В Троицке военный цикл возглавлял бывший военный летчик Миронов, командир полка ночных охотников. Он сказал: «Ничего вы не потеряли, потом сможете переучиться на летчиков. Так у меня и получилось, и не только у меня. Закончил с училище отличием, был выбор, но повлияла романтика. Посмотрел на Сыктывкар, интересно, как там на Севере? Сыктывкар, тихий город с деревянными домами порекомендовал курсант, который был родом из тех краев. Думаю, попробую, а в Ростов еще успею. А как ехать? До Сыктывкара из Княжпогоста – не на чем. И мне подсказали – езжай до Котласа, а там пароходы до Сыктывкара ходят. Добрался до Котласа, а первый рейс парохода через 2-3 дня. Пришлось подождать. Пароход был колесный с гребными колесами, шлепал трое суток до Сыктывкара против течения».
Рассказывает жена Галина Николаевна Краюшкина (Бажукова), с которой Пётр Фомич вместе уже как 57 лет. «Наше знакомство состоялось в 1952 году. Я жила в селе Троицко-Печорск на реке Печоре, а Петр прилетел с экипажем выполнять аэрофотосъемку лесов. Познакомились на танцах, когда Петр танцевал падеграс, которому их учили в Троицке». Петр и Галина прожили вместе 66 лет.
В 1954 году по решению командования Сыктывкарского авиапредприятия был направлен на учебу в Сасовское летное училище в Рязанской области. Был назначен старшиной звена. Учился с удовольствием и только на отлично. Папа хорошо помнит свой первый самостоятельный полет на По-2: сделал коробочку, точно рассчитал точку приземления, так что не пришлось добавлять газу. По окончании учебы, как и в Троицком училище, получил диплом с отличием, и вернулся в свой 75-й летный авиаотряд в республику Коми в 1956 году. Кстати, был выбор направления в любое авиапредприятие, включая Москву, Ленинград, Киев и т.д. В 1957 году Петр и Галина поженились, и у нас родились дочь и сын.
Здесь, в Троицко-Печорске, Пётр начал летать сначала на По-2 (около 700 часов налета), затем на Як-12 (2138 часов) и Ан-2 (2105 часов) в качестве командира авиазвена. Был даже момент, когда по требованию руководства прошел переобучение на вертолет Ми-1, но летать на нем практически не пришлось. Кроме полетов по перевозке пассажиров и грузов, выполнял санзадания и доставлял продукты для геологов в труднодоступные районы на неподготовленные площадки.
«В 1965 году в связи с переводом мужа наша семья переезжает из Троицко-Печорска в Сыктывкар. Здесь муж освоил такие типы воздушных судов, как Ил-14, Ан-10, Ан-12 и Ту-134. В качестве командира корабля облетал весь Советский Союз с западных границ до востока, с севера на юг. Дома висит карта СССР, испещренная проложенными маршрутами и аэродромами бывшего СССР – Рига, Львов, Одесса, Пётропавловск-на-Камчатке, Южно-Сахалинск, Владивосток, Хабаровск, Кутаиси, Баку, Ленкорань, Ташкент, Алма-Ата, Семипалатинск, Улан-Уде, Хабаровск. Весь Полярный Север: Мурманск, Архангельск, Нарьян-Мар, Амдерма (Карское море), Салехард, Тазовский, Дудинка, Норильск, Хатанга, Тикси (Море Лаптевых), Чокурдах. Всего – более 130 аэропортов! Всего налетал 13537 часов. Стаж в авиации – более 44 лет. В 1974 году мужу был присвоен 1-й класс пилота гражданской авиации. Первым в авиаотряде освоил и открыл международный маршрут Сыктывкар – София».
«Вспоминается интересный случай в 60-е годы, когда Петя перегонял самолет Як-12 на ремонт из Троицко-Печорска в Омск. Сама я тогда работала морзисткой на телеграфе, иногда включала радиоприемник «Октава» и из интереса прослушивала связь по азбуке Морзе. И тут вдруг оказалась на радиоволне, где морзянкой передавались наряды о вылетах и посадках бортов, в числе которых оказался номер самолета мужа. Вот так удалось проследить маршрут и узнать, что все в порядке. Мобильной связи в то время не было, а разговоры по телефону надо было заказывать заранее…».
«За весь период летной работы у Пётра Краюшкина не было ни одного замечания, а тем более летного происшествия. Были только поощрения и благодарности. Вот выдержка из одного из приказов командира летного отряда: «За добросовестное выполнение служебных обязанностей, хладнокровие, четкое и пунктуальное выполнение РЛЭ (Руководство по лётной эксплуатации) при особых случаях полета объявить благодарность Краюшкину Пётру Фомичу». За формулировкой «особый случай» имелся в виду полет по маршруту Кольцово (аэропорт Свердловска) – Сыктывкар, выполнявшемся на самолете Ту-134, где на середине маршрута на высоте 9000 метров отказал левый двигатель. Полет был продолжен до аэропорта Сыктывкара, где самолет благополучно приземлился. Пассажиры даже и не узнали о неполадке. А я об этом происшествии узнала намного позже, но не от мужа, а от его друзей-сослуживцев».
За все время летной работы командир корабля Пётр Краюшкин уходил на второй круг только дважды! Первый раз в рейсе на Ан-12 из Пулково (Ленинград) в Домодедово. Петр Краюшкин вспоминает: «Тогда уже на прямой диспетчер мне сообщил, что с востока идет Ту-104, и топлива у него только на посадку с захода, а на круг нету. А у меня топлива много. Говорю — да я в Сыктывкар могу улететь. Облачность была тогда около 80-100 метров». А второй раз ушел на запасной в Ухту с Воркуты, где резко ухудшились погодные условия. Да и аэродром там сложный. А залог безаварийной летной работы был простой – добросовестное отношение к работе. Скрупулёзно готовился к каждому отдельному полету, повторял особые случаи. Кроме того, этому способствовали отличные знания, пунктуальность, хладнокровие, выдержанный характер. Кстати, отлично знал такой предмет, как метеорология, которому не все уделяют должное внимание. Как правило, сидел за первой партой на переобучении на новые типы самолетов. Преподаватели всегда ставили в пример. Ну и, конечно, профессиональные навыки пилотирования. Тут если не дано, то будешь не пилотировать, а просто, как говорят летчики, держаться руками за штурвал. Поэтому и не отпустили в середине 70-х в Международный отряд в Шереметьево, куда ему предложило перевестись руководство Международного отряда. Начальник Коми Управления ГА так и сказал: «Опытные пилоты нам самим нужны». Вот свидетельство: после одного тренировочного полета на Ту-134 посадка была настолько мягкой, что инструктор Ковлер Анатолий Александрович (про которого говорили коллеги — пилот от Бога) сказал: «Фомич, тебе только Брежнева возить».
Как-то звонят вездесущие друзья и спрашивают: «Это не ты перегонял 11213 (бортовой номер ВС) в аэродром Жуковский в 1973 году?» Оказывается, они увидели знакомый бортовой номер на самолет Ан-10 в авиационном музеев Монино и стали выяснять обстоятельства. Так выяснилось, что один из немногих сохранившихся Ан-10-х перегонял «на заслуженный отдых» Пётр Краюшкин.
После летной работы Пётр Краюшкин работал сначала в службе расшифровки аэропорта, затем в Коми Управлении Гражданской Авиации в должности инженера по подготовке и переподготовке летных кадров и позже в Учебно-тренировочном центре подготовки авиаперсонала. В 1998 пришлось выйти на пенсию, а в 2010 году переехал с женой на постоянное место жительства поближе к детям, внукам и правнукам в город Нижний Новгород.
Следует упомянуть, что схожая судьба была у еще одного высококлассного летчика из Милютинского юрта: Петра Степановича Дейнекина, бывшего главкома ВВС России, который родился в Лукичах в 15 километрах от Милютинской. С Петром Степановичем Петр Фомич познакомился уже в 2000 годы, созванивался, но, к сожалению, встретиться не пришлось. На память осталась только книга с дарственной надписью ушедшего из жизни главкома.» Пётр Фомич навсегда останется в памяти и сердцах его близких и друзей. В Республике Коми Пётра Фомича Краюшкина до сих пор многие знают его и относятся к нему с большим уважением. Это был достойный добросовестный, честный, справедливый, веселый, добрый человек, любивший свою семью, работу и жизнь. Светлая память Петру Фомичу! Пусть покоится с миром…
