Горько осознавать, что в яркий весенний день, не дожив трех недель до святого праздника, ушел из жизни замечательный человек, ветеран Великой Отечественной, Иван Захарович Сиянко. Теряя участников военных событий, мы прощаемся с целой эпохой, с трагическим и героическим веком, уходящим в прошлое. Из судеб Иванов, Николаев, Александров, жизненных радостей и трагедий семей складывается история страны, которая на наших глазах уходит в музеи, становится вехой, отмеренной временем как России, так и каждому человеку.
… Судьба Ивана Сиянко сложилась непросто. Не закончив десятилетку, он стал курсантом Краснознаменного пехотного училища города Орджоникидзе. Не успев повоевать, попал в плен. Потому долгое время скромный и немногословный ветеран, пережив совсем юным жестокие бои на подступах к Сталинграду, а затем ужас фашистских лагерей, никогда не делился своими воспоминаниями. Он всю жизнь корил себя за то, что был военнопленным. «Сдался, не хватило смелости застрелиться, терпи», — говорил я себе. — «И терпел. Другого пути не было». Так Иван Захарович говорил мне в феврале 2000 года, когда я впервые смогла вызвать его на откровенный разговор. Видимо, даже через 55 лет после войны для него это была тяжелая тема. Иван Захарович не раз откладывал встречу, а когда все же решился, воспоминания давались тяжело. Привыкнув знать по жизни его уравновешенным и спокойным, я видела другого человека: со срывающимся от волнения голосом, долго не находящего нужного слова. На этот разговор нам не хватило половины дня… Хотя обо всем Иван Захарович говорил скупо, оставляя за кадром, в сердце свою боль пережитого, а мне выдавал хронику. Ту самую, которая остается в истории и составляет соль уходящей эпохи.
«В начале июля 1942 года весь состав училища погрузили в эшелон и повезли в Сальск в сторону Сталинграда. Тут и начались наши мытарства.
Красная армия подтягивала силы, стремясь замкнуть в кольцо группировку Паульса. Из курсантов военных училищ сформировали резервные роты. А это значит, что бросали нас туда, где тонко. Случалось, не успев укрепиться в одном месте, мы были вынуждены выполнять другое задание. Левый берег Дона – хутор Ильмень-Суворовский, Шибалин, Цимлянск. Потери, тревога, разочарование…
Когда переходили от одного места к другому, я видел, что насыпь железнодорожного полотна усеяна трупами нашего брата. Попали под бомбежку. «Газон», на котором ехали наши команды, разбило. Погибли полковой комиссар, начальник училища, адъютант Бабенко.
Меняя дислокацию, шли на Цимлянск. Но его уже взяли немцы. Новое назначение – станица Красноярская. Так и мотались по линии фронта до конца августа.
Четвертая рота старшего лейтенанта Омельченко и лейтенанта Крупени два раза поднималась в атаку. Роты не осталось. Был 42-ой год: оружия мало, опыта не было.
В конце августа кольцо под Сталинградом замкнулось. Мы оказались в котле. Полевая жандармерия немцев шла плотной цепью. 3 сентября я попал в плен. С этого дня до конца войны – концлагеря, работал в каменоломнях».
Это рассказ о военной карьере лейтенанта пехотного училища Ивана Сиянко. А это — весна 1945 года, до которой дожить суждено было лишь единицам военнопленных лагерей Ницунтерлюца.
«… 14 апреля 1945 года военнопленных лагеря Ницунтерлюца спешно погрузили в автомашины и повезли на запад. Где-то совсем близко ухали снаряды. Куда везут? Зачем? Это, казалось, уже не имело значения для истощенных, измученных тяжелой подневольной работой узников. Удивляло лишь заметное волнение конвоиров. «Ага, боитесь! Наши близко! Драпаете!» – время от времени торжествующе крутилось в голове. Признаков радости подавать нельзя, злые они нынче, шлепнут, как пить дать. Оттого все угрюмо молчали, с тревогой поглядывая на дорогу. А тут и вовсе начался переполох. Совсем близко вела огонь артиллерия. Немцы бросили грузовики с пленными. Страх не позволил им тратить время на расстрел военнопленных. Спасая шкуры, дали деру, не раздумывая.
Это была американская зона оккупации Германии. Ошалевшие от свободы узники концлагеря разбежались кто куда. А потом меня с товарищами американцы переправили в русскую зону.
Первого мая американцы уже сообщили о победе.
— Берлин пал! Германия капитулировала, — неслось из репродукторов. В бараке военнопленные быстро расставили длинные столы. Шустрая братва притащила откуда-то канистры со спиртом. Радость, боль от пережитого захлестнула всех. Смеялись, плакали, обнимались…»
Это часть жизни ветерана войны, узника фашистских концлагерей И.З.Сиянко, ставшая ныне достоянием российской истории. Вот и еще один День Победы — у порога. Ворох цветов у подножия мемориала памяти. Но нет на ступенях убеленного серебром прожитых лет, чуть сутоловатого с годами, высокого худощавого старика – Ивана Захаровича Сиянко. Пусто его место. Ушла в историю его нелегкая фронтовая юность, тяжкий крест плененного в бою офицера, да и сама жизнь отошла, отболела… И только в памяти потомков навечно останется светлый образ человека, принадлежащего уходящей эпохе.
Н.СОЗОНОВА.
(Из архива газеты «Луч», №18 (10281) от 4-11 мая 2007 г.).